Владимир Кучеренко - Сказки серой эльфийки[СИ]
Ив оставил репфайдера, наточил из мизинца в стакан крови, подал братьям и сказал:
— Ежели в стакане кровь почернеет, не ждите меня: значит — я погиб!
Простился и пошел. Зашел в гору, прошагал через длиннющий узкий тоннель, и по тропинке ноги вынесли на открытой пространство. Чего он не насмотрелся! Всяки тут леса, всяки ягоды, всяки птицы!
Долго шел Ив-царевич, дошел до дому: огромный дом! В нем жила дочь другого знатного гнома, утащенная Кошэлем Бессмертным. "Да уж, определенно светлый не равнодушен к красавицам нашей расы", — вздохнул коротышка-богатырь.
Ив-царевич кругом ограды ходит, а дверей не видит. Купеческая дочь увидела сородича, вышла на балкон, кричит ему:
— Тут, смотри, у ограды есть щель, потронь ее мизинцем, и будут двери.
Так и сделалось. Ив-царевич вошел в дом. Девица его приняла, напоила-накормила и расспросила. Он ей рассказал, что пошел доставать мать от Коша. Девица говорит ему на это:
— Трудно доступать мать, Ив-царевич! Он ведь бессмертный — убьет тебя. Ко мне он часто ездит… вон у него меч в пятьсот пудов, поднимешь ли его? Тогда ступай!
Ив-царевич не только поднял меч, еще бросил кверху; сам пошел дальше.
Приходит к другому дому; двери знает, как искать; вошел в дом, а тут его мать! Обнялись, поплакали. Он и здесь испытал свои силы, бросил какой-то шарик в полторы тысячи пудов. Время приходит быть Кошу Бессмертному. Мать спрятала Ива. Вдруг Кошэль Бессмертный входит в дом и говорит:
— Фу-фу! Стука молота слыхом не слыхать, кузни видом не видать, а гномий дух сам на двор пришел! Кто у тебя был? Не сын ли?
— Что ты, Торн с тобой, в смысле — Эвва с тобой! Сам летал по Пангее, нахватался гномьего духу, тебе и мерещится, — ответила мать Ива-царевича, а сама поближе с ласковыми словами к Кошэлю, выспрашивает то-другое и говорит: — А где же у тебя смерть, Кош Бессмертный?
— У меня смерть, — говорит он, — на острове морском: там стоит дуб, под дубом ящик, в ящике страус, в страусе койот, в койоте коршун, в коршуне яйцо, в яйце моя смерть.
— А-а, — сделала мать вид, что поняла. — Только поясни, что за чудо такое страус и койот?
— Первый — тот же петух, только весом несколько пудов и хвост куцый, а второй — почти тот же волк, только размером поменьше.
— А почему поменьше?
— Чтобы в страуса поместиться, — сказал это Кошэль Бессмертный, побыл немного произнес заклинание левитации и улетел восвояси.
Пришло время — Ив-царевич благословился у матери, отправился по смерть Коша Бессмертного. Идет дорогой, много время не пивал, не едал, хочет есть до смерти и думает: "Кто бы на это время попался!" Вдруг — скунсенок; богатырь захотел его убить (не для того, чтобы насытится, а дабы отомстить за неприятные моменты случившиеся в детстве при общении с этими животными). Но выскакивает из норы скунсиха и говорит:
— Не тронь моего детища; я тебе пригожусь.
— Быть так!
Ив-царевич отпустил скунса; идет дальше, видит колибри. "Постой, — думает, — здесь я закушу"! Птаха эта хоть и мелкая, но гному за голубя сойдет. Зарядил лук, хочет стрелять; колибри и говорит:
— Не тронь меня; я тебе пригожусь.
Ив-царевич подумал и отпустил колибри. Идет дальше, доходит до моря, остановился на берегу. В это время вдруг взметался восьминожек и выпал на берег; он его схватил, есть хочет смертно — думает: "Вот теперь поем!"
Неоткуда взялся огромный спрут и говорит:
— Не тронь, Ив-царевич, моего детища; я тебе пригожусь.
Он детку аргонавта и отпустил.
Как пройти море? Сидит на берегу да думает; восьминог ровно знал его думу, лег поперек моря и под мост замаскировался. Ив-царевич прошел по нему; доходит до дуба, где была смерть Кошэля Бессмертного, достал ящик, отворил — страус выскочил и побежал. Где тут удержать страуса! Да только куда он с острова то денется? Побегал-побегал да и нарвался на кулак богатырский.
Распотрошил гном петуха многопудового, а оттуда койот. Да только не дурак тот волк вмиг сообразил, что по воде спасаться нужно. Прыгнул в море и поплыл. Пока Ив-царевич снова докликался головоногого моллюска, да пока тот мостом сделался, койот переправился на метерик.
Испугался Ив-царевич, что упустил волка, призадумался, а скунс, которого не убил он, тут, как тут и кинулся за койотом. Догнал, хвост поднял и сшиб струей смердящей бедное животное. Обрадовался Ив-царевич, схватил обалделого койота, распорол его и как-то оробел: коршун вспорхнул и полетел. Он пострелял, пострелял — мимо (не эльф все-таки)! Задумался опять. Неоткуда взялась птичка колибри и молвит:
— Ты пожалел меня, помогу и я тебе.
— Как же, птаха неразумная, с таким огромным справишься? — удивился гном.
— На то не твоя забота, — ответила крошка и погналась за коршуном. Подлетела незаметно и резко выпорхнула пред его головой. Хищник испугался и помер от разрыва сердца, упал на земь.
Царевич обрадовался, достал яйцо; пошел, доходит до моря, стал мыть яичко, да и обронил в воду. Как достать из моря? Безмерна глубь! Закручинился опять. Вдруг море встрепенулось — и снова показался восьминог.
— Задолбал ты меня, гном. Видно правду молвят рыбы, что с вашим жадным народцем лучше не связываться.
— Прости великодушно, паук морской. Сослужи, пожалуйста, службу в последний раз.
Вздохнуло чудо беспозвоночное, но принесло ему яйцо.
Ив-царевич отправился к матери; приходит, поздоровались, и она его опять спрятала.
В то время прилетел Кошэль Бессмертный и говорит:
— Фу-фу! Стука молота слыхом не слыхать, кузни видом не видать, а здесь гномами несет!
— Что ты, Кош? У меня никого нет, — снов сказала кривду мать Ива-царевича.
Кош опять и говорит:
— Ой, я что-то занемог!
А Ив-царевич пожимал яичко; Коша Бессмертного от того коробило. Наконец Ив-царевич вышел, кажет яйцо и говорит:
— Вот, Кошэль Бессмертный, твоя смерть!
Тот на коленки против него и говорит:
— Не бей меня, Ив-царевич, станем жить дружно; нам весь мир будет покорен.
Ив-царевич не обольстился его словами, раздавил яичко, Кош Бессмертный опечалился, упал на пол покорячился, попаясничал, погримасничал и сдох.
Взял Ив-царевич в доме с матерью, что было нужно (гномы никогда не упустят возможности поживиться) и пошли на родиму сторону, волоча мешки неподъемные. По пути зашли за купеческой дочерью, к которой Ив-царевич заходил вперед, взяли и ее с собой. Пошли дальше, доходят до горы, где братья ждут. Девица говорит:
— Ив-царевич! Воротись ко мне в дом; я забыла подвенечное платье, брильянтовый перстень и нешитые башмаки.
Такой куш гномы оставить не могли. Ив вернулся, а мать и купеческу дочь, с коей они условились дома обвенчаться передал братьям. Те приняли их, да взяли вход в туннель и засыпали, чтобы Иву-царевичу нельзя было выбаться. Мать и девицу как-то угрозами уговорили, чтобы дома про младшего не сказывали. Прибыли в свое царство; отец обрадовался детям и жене, только печалился об одном Иве-царевиче.
